Миша Крупин делится мыслями о своем сыне, служащем в израильской армии, и о своей мобилизации в интервью для Фокуса.

Вы в шоу-бизнесе уже около 20 лет. Расскажите, довольны ли вы своим творческим путем?

У меня свой уникальный путь, и я не хотел бы называть его абсолютным шоу-бизнесом. Это просто моя творческая жизнь. Песни, которые звучат на радио, появились там за последние 5 лет. Но если говорить о моем творческом пути, то да, я им доволен.

Какой будет новая музыка Миши Крупина? Чего ждать вашим поклонникам?

Поклонникам стоит ожидать худшего. Серьезно. Я постараюсь быть не таким, как в предыдущих песнях, и это на самом деле является моим жизненным кредо. Иногда мне говорят, что раньше песни были лучше. Но, странным образом, цифры показывают обратное.

Сейчас я активно работаю над альбомом, почти живу на студии или в пути на студию. И могу сказать, что это будет новая музыка. Новая, но моя. Услышать новый материал вживую можно будет уже 8 марта. Мы с командой готовим большой сольный концерт в Октябрьском.

В свое время вы сотрудничали с Юрием Бардашем, который сейчас поддерживает оккупантов. Каков был ваш последний разговор с ним? Что бы вы сказали, если бы случайно встретились?

Это был разговор накануне его Дня рождения в 2022 году. Мы пытались строить планы и понять, что вообще происходит, говорили о войне и о том, сколько она будет длиться. Что бы я ему сказал сейчас? Такой вопрос... А что бы вы сказали Путину, если бы его встретили? Я бы ему сказал: "Шо ты, гусь?"

Вы родом из Харькова, города, который часто подвергается обстрелам. Как давно вы там были? Как вы видите свой родной город во время войны?

Я сейчас практически постоянно нахожусь в Харькове. Это мой родной город. Я хочу быть здесь, чтобы люди видели, что здесь можно жить. Город мрачный. К сожалению, я все чаще вижу апатию у людей. Каждый день харьковчане слышат взрывы — ночью, днем, в центре, на окраинах — повсюду. Когда становится лучше, люди возвращаются, а когда хуже — уезжают. Вот так сейчас выглядит жизнь там.

Это большой город, и многие думают, что его сравняли с землей. Но это не так. Он живет, бизнесы открываются — я этому очень рад.

Ранее в интервью вы упоминали, что вас воспитала мама, но позже вы познакомились с отцом. Поддерживаете ли вы сейчас отношения с ним и сводными братьями/сестрами? Где ваша мама сейчас?

Отец умер. Это произошло давно, 7 лет назад. До этого момента мы мало общались, потому что он жил рядом — я часто его встречал. Он ловил рыбу прямо напротив моих окон. Сводными братьями и сестрами я не поддерживаю отношения. Мама тоже умерла 6 лет назад.

Ваша личная жизнь сегодня. Известно, что вы были женаты и у вас есть дети. Общаетесь ли вы с детьми? Как давно вы виделись?

Моя дочь живет рядом, поэтому мы видимся часто. Она очень любит мое творчество, первой слышит и учит новые песни. Сын сегодня звонил — я спал (смеется). В целом, мы общаемся часто, он в Израиле, служит в армии.

В начале осени вы говорили, что собираетесь в армию. Как складывается ваша военная судьба, где вы сейчас служите и какие ваши обязанности?

Сейчас рассматривается моя пригодность к службе. Есть вопросы, которые задерживают процесс.

Что бы вы сказали тем мужчинам, которые колеблются, идти или не идти?

Кто идет, тот молодец. Считаю, что это обязанность каждого гражданина. Если ты боишься идти в украинскую армию, то потом придется иметь дело с российской. Все просто.

Вы один из тех, кто когда-то писал и исполнял песни на русском, а сейчас категорически не поете российский репертуар. Что бы вы хотели сказать тем, кто в третий год войны в Украине все еще не захотел украинизироваться?

Ну могу пожелать успехов. Я не могу осуждать (могу ли?) этих людей. Не хочу мерить всех по себе. Типа я перешел, и все так же должны сделать. Это на самом деле дело каждого.

Я бы им сказал, что русские вместе с СССР создали такие условия, что даже украинцы были вынуждены петь на русском. Писать на украинском сейчас вас никто не заставляет. Сначала вас заставляли писать на русском. А уже потом, после этого, вас просят, потому что РФ напала на нас. Потому что соседям не нравится, что мы поем на украинском.

Человек должен понимать, что Советский Союз, а затем Россия, создали огромный массив русскоязычного контента. И ты никогда не знаешь, кто это поет: украинец, белорус, русский, казах, армянин? Русские присваивают это все через язык. Получается, что это вклад в чужую культуру.

И все это смешивается — это основная цель империалистов. Они создали море, а наша украинская песня — это капля. Целью каждого сознательного украинца должно быть увеличение этой капли. Мы должны выделиться и отделиться.

Я понимаю, что есть люди, которые до сих пор не знают языка, и мне недавно даже писали: "Миша, а вы шо, не поете уже на русском?". Люди, подключайтесь! До сих пор есть те, кто думает, что закончится война, и можно будет снова ездить в Орел или Саратов. У меня иногда складывается такое впечатление. Именно эти люди и пишут русскоязычные песни.

Расскажите о вашем пути к украинизации, сложно ли было перейти на общение на украинском? Как учили родной язык?

Все началось с комплекса. Сначала я комплексовал, что не могу свободно общаться. Затем мой друг из Черновцов предложил говорить исключительно на украинском. С русизмами, как получится, но говорить. Потом я дал одно интервью, второе. Иногда забываю слова, иногда заменяю их калькой. Но уже более-менее начал говорить свободно.

Но писать песни — это совершенно другая тема, погружение в новый мир. Раньше я писал с головы, сейчас это так не работает — я достаю свои огромные словари и начинаю исследовательскую работу. Пишу песню и учу язык. Ну и контент. Я исключил абсолютно весь русскоязычный: читаю, слушаю и смотрю исключительно на украинском.

Хотя до сих пор у меня остается русскоязычный круг: бабушка, тетя, некоторые друзья. Иногда уже бывает, что я забываю русское слово.

Спеть на русском я уже вообще не могу. Попробовал однажды, и думаю "Это я вообще пою? Это уже неестественно". Когда мы записывали песню с Притулой, в ней были слова "страшно русскому", и я не смог это спеть. Это уже какой-то карикатурный язык для меня.

Я бы очень хотел, чтобы украинского было еще больше. И рад, что могу влиять на это: давать украинские интервью, писать в соцсетях и, конечно, создавать музыку. Скоро выйдет мой первый украиноязычный альбом, и я чувствую определенную ответственность перед слушателями. Поэтому сейчас прощаюсь с вами и снова берусь за работу.